Защита от плохого руководства - январь 2008 г.
Персоналии: Чугунов Д.А., Шапошников Д.
Организации: Allianz, Lloyd's, АИГ страховая и перестраховочная компания, Ингосстрах, РОСНО
На Западе полис D&O (Directors & Officers Liability) давно получил широкое распространение: без него ни один руководитель не приступит к работе. В России же страхование ответственности директоров и топ-менеджеров — экзотика. Впрочем, по мнению экспертов, вопрос популярности данного вида страхования в нашей стране — дело времени.
Не секрет, что ошибки менеджмента, неверные действия или бездействие, неоправданные инвестиции и растраты средств компании, использования инсайдерской информации зачастую приводят к огромным убыткам, которые несут собственники и управляющие бизнеса. На каждое действие по законам жизни всегда найдется свое противодействие. Последним в этом случае и стал полис страхования ответственности директоров (D&O — directors and officers liability insurance). Он позволяет застраховать руководителей предприятий, членов совета директоров, членов правлений от принятия неверных решений, от нанесения вреда компании. Суть D&O заключается в возмещении расходов компаний или ее руководителей по судебным искам со стороны акционеров или третьих лиц (например, бывших сотрудников). Поводом для иска может оказаться непреднамеренное нарушение служебных обязанностей, трудовой спор и даже неосторожное публичное заявление. И этот список можно продолжать еще долго. Учитывая, что иски предъявляются на десятки и сотни миллионов долларов, а судебные издержки и гонорары адвокатам обходятся не дешево, естественно желание компаний переложить эти расходы на плечи страховщиков.
Появление первых полисов D&O в Соединенных Штатах Америки относят к 30-м годам XX века. Впервые андеррайтеры Ллойдс предоставили котировку по страхованию ответственности директоров и руководителей в 1934 году, после принятия в США Закона о ценных бумагах 1933 г. (the Securities Act of 1933) и Закона о ценных бумагах и рынках 1934 г. (the Securities Exchange Act of 1934). Но особый интерес к этому страховому продукту появился только к концу 60-х годов. В этом время управленцы компании начали нести персональную ответственность за ошибки в своей деятельности, что породило волну громких судебных разбирательств в отношении первых лиц компаний. Несколькими годами позже полисы D&O появились и в Европе: в 70-х годах — в Англии, где началась интеграция европейского бизнеса с американским, а в 80-х — в континентальной Европе. Реальную популярность страхование ответственности управляющих получило в 80-е годы: коллективные иски (class actions) на миллиарды долларов США превратились в настоящую проблему для бизнеса.
В связи с развитием законодательства основные положения полиса страхования ответственности директоров изменялись и уточнялись. Чтобы страховое покрытие стало адекватным новым требованиям клиентов, страховщики значительно расширили перечень рисков, покрываемых полисом. Новый поток исков уже по ценным бумагам пришелся на 90-е годы прошлого столетия. Согласно сложившейся практике, в этом случае иск может быть подан на компанию и на ее руководителей одновременно. Однако страхованием покрывались только персонально менеджеры компании, но не сами предприятия. Перед бизнес-сообществом встал целый ряд вопросов: как определить, какая часть убытка относится к деятельности руководителей, а какая — к самой компании? Как установить степень вины каждого управленца? Какая часть убытка покрывается страховкой? Во избежание споров относительно размера страхового возмещения, страховщики приняли решение об очередном расширении покрытия: в отношении исков по ценным бумагам не только руководители, но и сама компания может быть внесена в полис в качестве страхователя. Этот вид услуг получил название Entity Cover, ставший сегодня неотъемлемой частью большинства договоров страхования ответственности руководителей. Популярность полисов D&O росла вместе с числом скандалов и исков, связанных то с плохим качеством корпоративного управления в публичных компаниях США, то с ошибочным представлением компаниями финансовой информации.
Если на Западе полисы D&O приобретают более 90% крупных компаний, то в России, по словам страховщиков, их насчитывается около 100. Одна из причин тому — сравнительно небольшая история страхования ответственности директоров. Первую лицензию на этот вид страхования получил Ингосстрах в 1997 году. Но даже спустя десятилетие игроков на рынке страхования D&O можно пересчитать по пальцам, а их клиентская база в основном представлена крупными российскими публичными компаниями, чьи акции торгуются на мировых биржах. Общеизвестно, что наличие покрытия D&O — обязательное условие присутствия на западных фондовых биржах. В частности, без него акции компании, как правило, не проходят процедуру листинга на Нью-Йоркской фондовой бирже. Поэтому на страхование D&O идут крупнейшие публичные компании: «ВымпелКом», «ТНК», «Роснефть», ЮКОС, «Вимм-Билль-Данн» и т.д. По данным Ингосстраха, в 2006 году в России объем премий, собранных по этому виду страхования, составил от $40 до 70 млн.
Для заключения договора страхования D&O компания должна предоставить страховщику подробную информацию своей деятельности: годовые отчеты за последние два года, список акционеров, информацию о допэмиссиях акций, обо всех слияниях и поглощениях. При этом процедура заключения договора занимает несколько месяцев, а в некоторых случаях может растянуться и на год.
Как нам рассказали представители ЗАО «AIG страховая и перестраховочная компания», в качестве клиентов могут выступать совершенно разные компании: как публичные, так и частные, как с хорошими показателями, так и не очень. «В каждом случае имеет место индивидуальный подход. Мы анализируем и оцениваем риск, и если он оказывается «плохим», у нас появляются основания для отказа в страховании», — отметили в компании.
«Полис страхования D&O построен на базе «всех рисков», — поясняет начальник отдела страхования финансовых институтов ОСАО «Ингосстрах» Дмитрий Шапошников. — Иначе говоря, страхуется гражданская ответственность директора без перечисления конкретных оснований возникновения ответственности. Такая схема обеспечивает лучший уровень защиты клиента. Она подразумевает компенсацию даже тех рисков, о которых страховщику и страхователю на момент заключения договора не было известно». Как правило, страхователем выступает компания, а застрахованными лицами — перечисленные в полисе управляющие, соответственно полис действует ровно до момента их увольнения. А вот на Западе применяется практика, когда топ-менеджеры самостоятельно страхуют свою ответственность и действие полиса тогда не зависит от смены места работы.
Полис D&O способен компенсировать компании или пострадавшему топ-менеджеру и сумму, выплаченную истцам, и судебные издержки. В частности, как рассказал Дмитрий Шапошников, существует два вида покрытия, предоставляемого по договору страхования ответственности директоров. Первый компенсирует расходы самих руководителей в том случае, если по закону компания не может их возместить, второй покрывает убытки компании, которая выделила топ-менеджеру деньги для погашения исковых обязательств.
По словам руководителя проекта центра страхования ответственности, ОАО «РОСНО» Дмитрия Чугунова, средняя величина годового тарифа на российском рынке варьируется от 0,7 до 3,3%. «Например, в случае отсутствия покрытия по искам по ценным бумагам и страхования только на территории РФ премия будет минимальной. В случае наличия покрытия по искам по ценным бумагам и страхования по всему миру, за исключением США и Канады, тариф в среднем составит 1,5-2,5%. Если же покрытие учитывает иски по ценным бумагам, а территория страхования — «весь мир», включая США и Канаду, то тариф будет наиболее высокий. При этом существенное значение также имеет величина страховой суммы, по мере ее роста существует тенденция к снижению тарифной ставки», — рассказывает он.
Последняя зависит от множества факторов. Среди них — объем страхового покрытия, лимит, территория страхования, величина франшизы. Страховщик обязательно поинтересуется историей убытков и наличием в прошлом подобных исков к компании или ее директорам. Плюс к этому немаловажное значение имеет индустрия, в которой работает компания. Самыми рисковыми считаются телекоммуникационная, консалтинговая и аудиторская сферы. Дешевле полис D&O будет стоить для нефтяников: считается, что цены на их акции от поведения директоров зависят в меньшей степени, чем, например, в аудите.
Учитывая значительные лимиты ответственности, часть рисков передается на международный перестраховочный рынок. Например, РОСНО обладает постоянной облигаторной перестраховочной защитой Allianz в области D&O. Это в свою очередь позволяет гарантировать высочайшую надежность страховой защиты. «При этом перестрахование — вещь добровольная, — пояснили нам в компании «AIG страховая и перестраховочная компания». — Другое дело, когда компаниям не хватает собственной емкости, они не чувствуют себя уверенными в этом виде страхования (не могут провести адекватную оценку риска), или страхователь требует размещения риска в компании с высоким уровнем финансовой надежности. Тогда перестрахование в международных страховых компаниях неизбежно».
Наиболее распространенный перечень ошибок, от последствий которых можно застраховаться с помощью D&0, сегодня выглядит внушительно. «Ошибочными или неверными действиями признается любое фактическое или предполагаемое представление неверных сведений, вводящих в заблуждение заявлений, упущение, халатность, несоблюдение условий предоставленных полномочий или невыполнение своих обязанностей или других действий, включая трудовые отношения, в рамках предоставленных полномочий», — говорит Дмитрий Чугунов.
Примером может послужить предоставление компанией неполной или недостоверной информации об эмитенте инвесторам, которые впоследствии могут подать на компанию в суд. Кроме того, страховщики соглашаются включать в перечень покрываемых рисков иски миноритарных акционеров компаний по сделкам «слияние-поглощение».
Согласно мировой практике, чаще всего иски к компании подают акционеры, понесшие убытки вследствие падения цен на акции. Страховщик в урегулировании участвует только в том случае, если убыток связан с неверным и непреднамеренным действием или решением руководителя. На втором месте по количеству исков — сотрудники. Они вменят руководству в вину дискриминацию, не продвижение по службе или сексуальное домогательство. На третьем месте — конкуренты с исками о нарушении антимонопольного законодательства. И на последнем — другие третьи лица.
В Соединенных Штатах судиться любят по любому поводу. В России же, как замечает Дмитрий Шапошников, факты гражданских судебных процессов против директоров российских компаний пока еще редки и не часто становятся достоянием общественного внимания.
Практика показывает: интерес к страхованию D&O возникает с появлением в компании независимых директоров-не резидентов. Поэтому отдельно стоит сказать о полисе страхования индивидуальной ответственности независимых директоров. Данное покрытие было разработано страховыми компаниями в 2001-2002 гг. В отношении отдельного члена совета директоров полис не включает значительный объем рисков, связанных с убытками, возмещаемыми компанией, исками, предъявляемыми непосредственно к компании в рамках покрытия entity cover, а также действиями исполнительных директоров. Поэтому стоимость его ниже, а уровень защиты, напротив, выше: все претензии, предъявляемые к компании и другим директорам, не сказываются на качестве защиты в отношении застрахованного директора. К тому же в ряде случаев можно получить и защиту по претензиям, связанным с мошенническими или умышленными действиями директора, а франшизы по такому полису, как правило, отсутствуют. И еще один важный момент: данный страховой полис не рассматривается в качестве актива компании при ее банкротстве.
По мнению экспертов, страхование ответственности управляющих в России будет развиваться. Стремление торговать акциями в Лондоне или Нью-Йорке — не единственная причина, по которой наши компании приобретают полисы D&O. «В последнее время наблюдается интерес к D&O и среди компаний, не имеющих ни IPO, ни зарубежных инвесторов и партнеров, — отмечает Дмитрий Чугунов. — Видимо все больше директоров узнает о его преимуществах. А поскольку это, прежде всего, защита финансового директора в случае возникновения претензий к нему, топ-менеджмент уже осознает полезность применения ее на практике». Тому подтверждение — и цифры. Например, количество полисов D&O, выданных «АИГ страховая и перестраховочная компания», за прошлый год практически удвоилось.
Как замечает Дмитрий Шапошников, ни цена, ни сложность оформления договора D&O не мешают российским компаниям все чаще обращать внимание на этот страховой продукт: «Растущий интерес обусловлен развитием института ответственности руководителей, совершенствованием законодательства РФ и укреплением общей правовой культуры россиян».
В компании «AIG страховая и перестраховочная компания» считают, что российская правовая база полностью готова к страхованию D&O: «Другое дело, что судебная практика в этом отношении настолько скудна, что большинство людей предпочитают не подавать иски, опасаясь непредсказуемых судебных решений». К тому же формирование спроса, адекватного объемам рисков — дело отдаленной перспективы. Пока что культура страхования в нашей стране развивается очень медленно.
Наше гражданское законодательство предусматривает механизмы привлечения директоров к ответственности. Соответствующие положения содержат ГК РФ, закон об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, закон о рынке ценных бумаг. Помимо этого к компаниям при размещении ценных бумаг за рубежом применяются нормы зарубежного права. По словам экспертов, в основе условий страхования D&O — западные полисы, базирующиеся на законодательстве зарубежных государств, которое существенно отличается от российского. Именно поэтому большое значение имеет профессионализм и опыт страховщика в области D&O.
Материал подготовила Наталья Журавлева.
Акционерный вестник № 5, 2008 г., c.68-71
Обзор страхового рынка 2008 г.
